Молодежная линия

№21 20 мая 2004

ВИКТОР КОКЛЮШКИН: МЕНЯ ТРУДНО НАКОРМИТЬ - СЪЕМ КОТЛЕТУ И СРАЗУ ЗАБЫВАЮ

Досье

родился: 27 ноября 1945 года в Москве

образование: Высшие театральные курсы при ГИТИСе (специальность - драматург эстрады) - 1981 год

дебют: рассказ "Консилиум" в "Литературной газете" (1969 год)

карьера: дважды лауреат Всесоюзного конкурса артистов эстрады, автор шести книг

домашние животные: немецкая овчарка Джекс (7 лет), дворняжка Мартышка (8 лет), черепаха Чиря (16 лет)

предпочтения

еда: сладкое

алкогольный напиток: водка

безалкогольный напиток: черный чай

одежда: чтобы не жала

обувь: чтобы не терла

отдых: на море и в лесу

литература: Чехов

музыка: Моцарт

кино: "Чапаев", "Баллада о солдате", "Осенний марафон", комедии Гайдая

Как-то ему сказал незнакомый молодой человек: "Вы вылитый писатель Коклюшкин! Давайте с вами поработаем, сделаем вам гастроли:" Позже юморист встретил этого парня - после своего концерта. Шутя поблагодарил за хороший совет. И услышал: "А проценты за идею?"

Шутить надо так, чтобы не убили

- По-вашему, чтобы из человека получился профессиональный юморист, его детство должно быть беззаботным или трудным?

- Чтобы стать хорошим юмористом, надо родиться на Колыме в 600 км от Магадана, как Шифрин, или на Алтае, как Евдокимов. Или пойти работать после 8-го класса на завод, как Хазанов. На эстраде главное - не образование и даже не талант, а характер, который закаляется в молодости.

- А у вас как путь на эстраду складывался?

- Мне нравилось, как пахнет стружка, в детстве я мечтал работать с деревом. Я родом с Уланского переулка - самое хулиганское было место на Сретенке. Из нашего дома половина ребят уходила в тюрьму, половина, которая туда не успела, - в армию. Я решил сделать крюк и подал документы в офицерское училище. Прошел две медкомиссии - и вдруг документы мне вернули. Только потом я узнал: компетентные органы не дали на меня "допуск". Упущенные возможности я восполнил за три года срочной службы, сделав блестящую карьеру от рядового до старшины! И только после армии занялся писательством.

- Армейский опыт помог вам как автору юмористического жанра?

- Я только в армии понял: шутить надо аккуратно, чтобы не убили. Я служил в ракетных войсках и выпускал в роте стенгазету. Опубликовал там частушку про своего товарища-сибиряка. А он ее, как на грех, прочитал раньше, чем успел сдать оружие после караула. Так он по всему гарнизону бегал с автоматом - меня искал. Хорошо, что я в этот день был в наряде на кухне, и он до меня не добрался.

- Впоследствии никогда не приходилось страдать за шутки?

- Ну почему же?! Меня однажды зритель прямо во время концерта грозился убить - за развенчание светлого образа Горбачева на заре перестройки. А еще помню, как я написал первую пародию на Кашпировского. Ее потом играл Шифрин. После того, как она прошла в программе "С добрым утром!", редактор передачи сказал: "По поводу вашего номера пришло два мешка писем. В одном предлагают оторвать Шифрину голову, в другом - отрезать тебе руки!" Это чтобы он о Кашпировском плохо не говорил, а я - не писал.

- Самая неудачная шутка в вашей жизни?

- Опять-таки в армии. Принято было заставлять человека плясать, если ему приходило письмо. Я решил подшутить над одним товарищем, взял пустой конверт и говорю: "Пляши, тебе письмо!" Он не поверил: "Не может мне быть письма". - "Пляши, говорю!" Он и плясал, и пел, а потом я ему протянул пустой конверт. Никогда не забуду его лица. Оказалось, парень из детдома, и ему действительно неоткуда было письма ждать. Я этого не знал, но все равно почувствовал себя скотиной.

Мной закрыли дырку в газете

- Помните свой писательский дебют?

- Я написал юмористический рассказ о трех горемыках, распивающих в подъезде водку. Отправил его в серьезную газету. Через три месяца получил письмо: "Уважаемый товарищ Кукушкин! Ваше письмо, сигнализирующее о нарушении отдельными товарищами общественного порядка, передано для рассмотрения в исполком". Вскоре пришло второе письмо: "Уважаемый товарищ Клюшкин! Сообщаем вам, что распивание спиртных напитков в подъезде категорически воспрещено!" Графоманского энтузиазма это не охладило, следующий рассказ я отправил в "Литературную газ