Молодежная линия

№17 21 апреля 2005

АД В АЗАРИЧАХ

11 апреля международный день освобождения узников из фашистских концлагерей. В этот день 6 лет назад был освобожден один из самых страшных "лагерей смерти" - Бухенвальд.

Этот день отмечают и костромичи - бывшие узники концлагерей. 11 апреля они собрались у мемориала Славы, чтобы возложить цветы к Вечному огню и почтить память погибших.

Сегодня на страницах "МЛ" - реальные истории людей, выживших в аду концентрационных лагерей.

Любовь Лифановна Прохоренко (девичья фамилия - Малахова) - родом из Белоруссии, города Рогачева. В 41-м году ей было всего 5 лет. Но все то, что происходило с ней за долгих четыре военных года, она помнит отчетливо, словно это было вчера.

Счастливая семья: мама и папа, две сестренки и два брата, ничем не омраченное детство: Отец работал на Рогачевском молочном комбинате, мама была домохозяйкой, занималась детьми. Тихое семейное счастье рухнуло 22 июня 1941 года. "Мы, малыши, играли на улице, - вспоминает Любовь Лифановна, - как вдруг вокруг закричали: "Война! Война!" И все закрутилось в бешеном водовороте. Город оказался практически сразу на передовой: здесь был Днепр, железнодорожный узел, предприятия всесоюзного значения. Отца сразу забрали на фронт. Вся семья в этот день заходилась в реве, мать кричала в голос. Отца они видели, как оказалось, в тот день последний раз - спустя какое-то время им пришло извещение, что он пропал без вести.

Начались бомбежки, обстрелы, в город очень скоро пришли немцы, выселили всех из уцелевших домов: "Мы, пять семей, выкопали блиндаж, и жили в нем, в темноте, под землей". Женщин, стариков и детей постарше заставляли работать, а совсем маленькие оставались в землянках. Питались, чем придется, из землянки лишний раз боялись высунуться. Еще и солдата русского спасли - он был ранен, когда наши отступали. "Мы в стенке землянки сделали нору, закрыли ее досками - там он и лежал. Выходил только ночью. Нас было 16 детишек, мал мала меньше, и ни один не обмолвился об этом солдатике, ни один не выдал. Немцы в землянку заглянут - мы все у этой стенки сгрудимся, они в нас фонариком посветят: куча грязных и оборванных ребятишек, - и уйдут", - вспоминает Любовь Лифановна. Сохранили солдата. Когда наши пытались занять Рогачев, он смог пройти к ним. Немцы отступили, но ненадолго. Вскоре они снова заняли город. Рогачев был разрушен до основания, ни одного дерева от бомбежек не уцелело. И в этой мясорубке еще жили люди.

Немцы строили лагеря на болотах, в Азаричах - строили силами все тех же стариков и женщин, которых угоняли на работу. Когда наши снова пошли в наступление, город буквально утонул в крови: фашисты расстреливали людей, загоняли в сараи и сжигали живьем. Март 44-го Любови Лифановне снится и 60 лет спустя. В начале месяца немцы погнали оставшихся в живых людей в Азаричи, на верную смерть - это знали все. Многокилометровый поход пешком, по грязи и тающему снегу, обессиленные от голода и холода, выдержали из 50 тысяч человек немногие. Маленьких детей женщины из последних сил тащили на руках. Тех, кто отставал или падал и не мог больше подняться, расстреливали сразу. Немцы подгоняли измученных людей штыками, натравливали собак. Рассказывая об этом, Любовь Лифановна не может сдержать слез и долго молчит. Потом продолжает: "У меня уже не было сил идти, я чуть отстала и упала. Лежу, уткнувшись лицом в грязный снег, и жду, когда в меня выстрелят. Вдруг чувствую: кто-то берет меня за шиворот, поднимает и ставит на ноги. Оборачиваюсь: немец. Толкает меня винтовкой в спину - иди. Пошла". Ей было тогда восемь лет.

Наконец, пришли в Азаричи, в лагеря. Все обнесены колючей проволокой. Загоняли за проволоку партиями - первых, вторых, третьих. Первых, загнав на территорию, облили бензином и заживо сожгли. Пламя полыхало долго, истошные крики ужаса не прекращались. Люди пытались бежать от огня, фашисты толкали их обратно в костер. Загнанных на вторую территорию расстреляли. Семья Любови Лифановны была в числе самых последних - самых слабых из всех: "Мы приготовились к смерти. Взрослые уже тихо переговаривались между собой - подминать под себя детей, ложиться на нас, чтоб мы мень