Молодежная линия

№ 29 13 июля 2006

"БЛАГОДАРИ ЗА КАЖДЫЙ ДЕНЬ"

Впервые после кончины в 1994 году Игоря Александровича Дедкова вышли сразу две его книги. Одна - в Костроме, где москвич Дедков жил и работал целых тридцать лет, она называется "Эта земля и это небо". Другая - в московском издательстве "Прогресс-Плеяда", толстый том "Дневник. 1953-1994" со множеством иллюстраций.

Это не переиздание известных работ литературного критика, публициста, общественного деятеля, автора многих книг и постоянного сотрудника толстых литературных журналов, начиная с "Нового мира" времён Твардовского. Хотя, надо сказать, все его печатные труды давно стали библиографической редкостью и такого переиздания заслуживают. Однако это - новое. Многие найдут здесь уникальные свидетельства о пережитых ими годах и широко известных в своё время людях. Но какому бы поколению ни принадлежал читатель, взявший в руки эти книги, - он испытает ни с чем не сравнимое удовольствие общения сумным благородным собеседником, одним из лучших людей эпохи.

Мне не забыть одного публичного спора, связанного с Дедковым. Вскоре после смерти Игоря Александровича на дни памяти съехались в Кострому дружившие с ним или просто хорошо его знавшие литераторы. Там были, помнится, Андрей Турков, Валентин Оскоцкий, Владимир Леонович, Станислав Лесневский, ещё живые в ту пору Сергей Залыгин, Вадим Кожинов, Отто Лацис... Очень разные по убеждениям люди, но как-то умел Дедков при жизни всех расположить к себе, объединить. А тут прямо на сцене, при массовом стечении публики, перед большим портретом в траурной рамке разгорелась полемика. Один из выступавших сказал, что Игорь Александрович был всю жизнь настоящим коммунистом. Другой возразил - нет, он был настоящим демократом! И началось, чуть не до драки...

Выручил литературный патриарх Залыгин.

- Посмотрите на портрет, - тихо сказал он, поднявшись на трибуну. - Ведь это был прежде всего красивый человек!

И спорящие сразу как-то сникли, устыдились...

Кем же он всё-таки был, комсомольский вожак факультета журналистики МГУ 1950-х годов, слишком поверивший в хрущёвскую "оттепель" и сурово за это поплатившийся?

Для Дедкова молодой бунтарский порыв кончился наказанием. Блестящего выпускника, которому открывалась прямая дорога в аспирантуру, "распределили" подальше от Москвы, в провинцию - фактически сослали под надзор костромских гэбистов.

"В пятьдесят седьмом после Московского университета я приехал в Кострому работать, - напишет Дедков много лет спустя. - Позже понял, что приехал жить".

К этому человеку с высоким лбом, открытым взглядом и располагающей улыбкой очень скоро потянулось всё живое, мыслящее и талантливое, что было в Костроме. Он отвечал людям взаимностью. Кажется, мелочь, но о том, как уважительно и светло умел Дедков здороваться - с какой-нибудь уборщицей в редакции, гардеробщиком в областной библиотеке, - до сих пор рассказывают легенды. Встреча с ним обещала удачу. Задавленная нищим бытом, обезличенная провинция начинала расти в собственных глазах. Интеллигенция, прежде всего молодёжь, потянулась на его выступления и литературные беседы. С популярностью писателя и трибуна, которого печатали в "самой" Москве, приходилось считаться и местной власти. Текущие рецензии того времени, собранные в костромском издании - на новые фильмы, премьеры местного театра или выставки художников, - и сегодня читаются как актуальная художественная критика высшей пробы...

В Москве, Питере своя жизнь, но и здесь имя "провинциала" Дедкова где-то с середины 1970-х годов иначе как с приставкой "знаменитый" не употребляют. Выпускает в центральных издательствах книги о "крамольном" Василе Быкове, Сергее Залыгине, пишет о Фёдоре Абрамове, Викторе Астафьеве, Александре Солженицыне, Василии Шукшине, Валентине Распутине, Юрии Трифонове... Обо всех, кто в эти годы умудрился сберечь совесть и талант. Раскрывает, доводит до предельной остроты их нравственно-философскую проблематику. Антигероев тоже выбирает сам. После выхода статьи "Когда рассеялся лирический туман...", воздавшей должное целому сонму пустопорожних именитых щелкопёров, в столице много лет кипят нешуточные страсти. Блистательно развенчивае