Молодежная линия

№36 6 сентября 2007

Алексей Иванов "Блуда и МУДО"

Продолжение следует: в жизни

После культового "Золота бунта" (за которое Иванова, кстати, прозвали "золотовалютным резервом русской литературы") все уже думали, что пермский писатель посвятит свою жизнь так называемым "историческим романам". Грандиозное историко-этнографическое полотно в свое время ошеломило ведущих литературных критиков, не говоря уже о "простых смертных". Правда, "Золото" по своей сути "элитарно" - книга не для всех. И дочитать до конца его сможет только очень целеустремленный читатель, заранее смирившийся с затяжными фольклорно-мистическими отступлениями, понятными только для специалистов.

Новое же творение Алексея Иванова "Блуда и МУДО" видится совсем в другом свете. Легкое поляковско-довлатовское повествование больше похоже на разговор давно и хорошо знакомых людей. Непринужденную, задушевную и одновременно циничную историю о неком общем знакомом. И причем рассказанную с раскованным уничижительным юмором, что невероятно контрастирует с тяжеловесными нагромождениями "Золота". А налет посмодернистской "пелевинщины" еще больше убеждает, что люди меняются. В том числе и талантливые писатели. Иванов не стал замыкаться на прошлом. "Блуда" - книга про "здесь и сейчас", про ту самую "повседневную жизнь", общую для всех.

"Некий общий знакомый" - это Борис Моржов, модный процветающий художник, предпочитающий, однако, прожигать жизнь в заштатном городке Ковязине. Аморальный и беспринципный тип - но, в общем-то, и не демон. Как, впрочем, и другие персонажи: каждый со своим уникальным набором пороков и добродетелей, парадоксально переплетшихся в диковинную паутину. И мир, раскрываемый в "Блуде", это мир, увиденный их глазами (к слову сказать, неподготовленного читателя моржовское видение мира может шокировать). Ковязин "слеплен" из тысячи типовых районных центров, разбросанных по всей стране. Он узнаваем и многолик - эффект присутствия для раскрывшего книгу обеспечен.

И дело не только в этом городке. Мастерство автора в первую очередь в том, что за образами тех или иных персонажей вы рано или поздно узнаете себя, своих знакомых.

В центре романа типичная история - борьба педагогов с чиновниками, которые хотят ликвидировать городское МУДО (муниципальное учреждение дополнительного образования). Первым МУДО нужно, как хлеб насущный, вторым - как легкий способ "отмывания" денег. Возглавил битву за его спасение сам Моржов, преследуя при этом, конечно же, свои меркантильные цели.

Но, приближаясь к развязке, непреодолимо складывается ощущение, что главная сюжетная линия является лишь "вспомогательным устройством". А на первом плане, повторимся, находится сама панорама - Ковязин и его обитатели. Иванов не жалеет места, чтобы как можно глубже описать разнообразные человеческие типы. Учителя, школьники, чиновники, бандиты, гаишники, алкоголики, проститутки: Но образы людей предстают перед читателями "отфильтрованными" моржовским воображением. Или, вернее, скажем так, в контексте той конкретной критической ситуации вокруг МУДО, где кто-то борется за место под солнцем, а кто-то за физическое выживание. В острой обстановке все действующие лица раскрываются, обнажая тщательно скрытые черты и устремления:

Однако вернемся к нашему герою. Сам праздношатающийся Моржов не может увидеть вокруг себя ничего, кроме десятков тысяч бесцельных, обреченных жизней. И тогда тон "Блуды" с легкого и необязательного вдруг преобразуется в мрачновато-философский. Моржов создает личную космологию, вобравшую в себя коренной пересмотр всех основ современного дискурса. Это опять-таки роднит "Блуду" с московской школой постмодернизма. Правда, в отличие от того же Пелевина, Иванов нашел в себе силы не пускаться в миссионерские нравоучительные разглагольствования.

Он сделал лучше. Придав роману некую незавершенность, писатель оставил простор для возможных вариантов финала множества аналогичных историй в жизни: